Что происходит с нашими умениями и навыками в эмиграции? 

Что происходит с нашими умениями и навыками в эмиграции?

Большинство моих клиентов описывают следующие феномены:

– я не знаю как дружить с французами, они какие-то совсем другие

– мне страшно звонить по телефону в банк/страховую/врачу, требуется долгое время готовиться к этому, справляться с напряжением

– я не знаю как вести непринужденную беседу в кафе/с соседями/на работе

– я очень устал(а) от административных дел, здесь все по-другому, ничего не понятно (как заполнять налоговую декларацию, как оформить контракт на электричество или интернет, как продлить вид на жительство и и.д)

– я чувствую себя отдельным, чужим, не вписываюсь в окружающие меня группы людей

Вне зависимости от того, владеют эти люди языком среды или нет, эти чувства все равно возникают. Если не владеют, то такая безъязыкость усиливает напряжение любого каждодневного жеста в сотни раз, проецируя их в довербальный опыт. Если владеют на каком-то уровне, в большинстве случаев, этого оказывается не достаточным, чтобы взаимодействовать с носителями языка на ИХ уровне. Все равно есть шутки, контекст, культурный пласт, социальные манеры, обычные вещи, которые не нужно объяснять французам между собой, но к которым мы не можем прикоснуться, просто потому что у нас иначе и другой бэкграунд.

Это – первая большая потеря. Она требует смириться с тем, что говорить на этом языке и понимать его носителей так, как это делают они, я скорее всего никогда не буду, как бы хорошо я ни говорила. А кроме того, они тоже никогда не поймут откуда я и какие социальные коды для меня привычны.

Этот разрыв приходится переживать годами. И даже когда человек перестаёт теряться от ненайденного слова и чувствовать как у него закипают нейроны в результате длительного общения, начинает вести себя спонтанно и легко владеть языком, все равно где-то время от времени проскакивает чувство тоски по знакомому с детства выражению эмоций и близости, недоступному в этой среде.

Человек оказывается вырванным из привычного ему мира : социального контекста, ролей, сети поддержки, отношений, опор. Он больше не может обратиться к семье или друзьям, если ему нужна помощь. Семья и друзья, оставшиеся в родной стране, часто совсем не понимают, что с ним происходит.

Он не знает как открыть счёт в банке, к какому парикмахеру сходить, как записаться к врачу, как снять новую квартиру, как писать мотивационные письма для устройства на работу, а если он устроился на работу – не знает, как взаимодействовать с коллегами, потому что они работают иначе, чем он привык.

Вся его сеть контактов, привычных мест и людей, к которым он имел обыкновение обращаться, будучи на родине, даже не замечая этого, потому что она создавалась с его рождения – вся эта сеть рухнула и теперь он оказывается подвешенным в каком-то неопределённом пространстве и должен начинать выстраивать это все заново.

Сначала это довольно больно и требует времени для того, чтобы быть пережито. А когда боль потери стихает, оказывается что нужно приложить колоссальное количество усилий, чтобы выстроить все это снова.

И здесь начинается длительная кропотливая работа, как у ребёнка, который учится ходить, затем говорить, затем играть, затем дружить и так к шести годам оказывается способным пойти в своё первое социальное путешествие, школу.

Так и эмигрант примерно через 6-7 лет эмиграции начинает быть способным вступать в отношения, решать свои задачи, время от времени попадая в переживание своей «маленькости» и неадекватности, но как правило, уже довольно успешно справляясь с ним.

Автор статьи: Мария Могилева Менюэ – клинический психолог (Université Paris Descartes), сертифицированный гештальт-терапевт (European Association for Gestalt Therapy), опыт работы с 2008 года, из них 8 лет во Франции.

Со-основательница платформы для онлайн консультаций goodpsy.fr

Специализация: психотерапия кросс-культурных пар, тревожные и депрессивные расстройства, вопросы интеграции и адаптации к новой стране, эмоциональное выгорание, самоопределение и поиск смыслов